Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«…РАНО ИЛИ ПОЗДНО СТАЛИНА ВСЕ РАВНО УБЬЮТ»: Оппозиционеры под ударом Кремля и Лубянки. 1926–1936 гг.
Документ № 2

Заявление В.Я. Авена в ЦКК ВКП(б) о фракционной деятельности оппозиции1

10.02.1927


С. секретно

В Центральную Контрольную Комиссию ВКП(б)


т. Ярославскому




От бывш. члена РКП(б)


АВЕНА Вольдемара Яковлевича


Рождественка, 12. кв. 20.


 


Заявление

 

20 июля 1926 г. ко мне зашел наш старый знакомый по работе в Особом Отделе в г. Риге в 1919 году член ВКП(б) Белайс Ян, который, в присутствии сотр[удника] 5-го Отд[еления] Особого Отдела ОГПУ Вильямса Альберта Карловича, начал рассказывать про оппозиционную работу, вести явно оппозиционную агитацию и предложил мне в этой работе принять активное участие. Между прочим, и спрашивал, можно ли будет в моей комнате устроить собрание, что у него предполагается человек 8–10. Указывал на то, что в данное время нужно организоваться и бороться против ЦК и Сталина, что у него в Всекобанке сорганизовано 7 человек. И имеется кроме того еще несколько рабочих. Что в данное время у них уже имеется свой центральный орган и губернские и районные организации. Система организации и связи по восьмеркам, то есть в одном кружке работают 8 человек, и один из них связан с руководителем следующей восьмерки. Рассказывал также, что сегодня умер Дзержинский и вместо него будет назначен Бройде, ставленник Сталина.

На следующий день 21 июля я зашел к Белайсу Яну проживающему в это время по Б. Кисловскому пер. № 2, кв. 56, у которого в это время находился его знакомый по работе, беспартийный инспектор Всекобанка Костин. Белайс предложил мне связаться с какими-нибудь заводами и типографией, где я работал. Я ему указал, что я работаю в типографии «Красный Маяк», и Белайс, записав эту типографию и также мое учреждение, где я работал, «Реалфонд» и Техническую контору Госторга, сказал, что он проверит, есть ли там их ячейки. Бумажку вынес в коридор и спрятал. Также он перечислил совместно с Костиным целый ряд партийных работников, которые оппозиционеры, которые за ЦК, указывая на то, что у них гораздо больше сил, чем у ЦК. Условились, что собрание будет 23 июля в 6 часов вечера и что он мне завтра позвонит по телефону, и если состоится у меня, скажет: «Пойдем сегодня гулять».

23 июля Белайс Ян зашел ко мне на службу и передал, что собрание отменяется и, чтобы я зашел к нему вечером на квартиру в 5 часов. Вечером он мне указал, что собрание перенесено на 27 июля. Дал указание, что в работе надо соблюдать конспирацию, что они приводят всегда докладчика на собрание под наблюдением своих людей по маленьким переулкам и если видят, что следят, собрание отменяется. Также и делается при явках. Дальше Белайс спрашивал меня, не знаю ли я какой-нибудь машинистки, которой можно было бы доверить перепечатывать их материал для распространения по ячейкам и не могу ли я достать шапирограф. На днях он обещал достать материал и дать мне для ознакомления. В тот же день мы условились послать к нему на дачу где, как он говорил, они встречались с Троцким.

24 июля Белайс заехал к кому-то на Тверской за материалом, и мы послали к нему на дачу. Он сказал, что этот человек на Тверской имеет непосредственную связь. Белайс привез следующие материалы, которые мне дал для ознакомления.

1. Речь Зиновьева на апрельском пленуме ЦК ВКП(б).

2. Записка Евдокимова «О разгроме Ленинградской организации».

3.Письма Зиновьева, Каменева, Крупской и Троцкого по поводу оглашения писем Владимира Ильича о Каменеве и Зиновьеве.

Через несколько дней после этого Белайс передал мне декларацию за подписью 13 лидеров оппозиции, которую просил передать кому-нибудь перепечатать, так как ему нужно передать несколько экземпляров Колобову, сотруднику Всекобанка, который поедет по делам службы на юг и попутно будет устанавливать связь и исполнять разные поручения. Вообще Белайс всегда был хорошо осведомлен о решениях политбюро секретного характера.

29 июля по приезде из санатории моего брата к нам пришел Белайс Ян и предложил принять активное участие в работе оппозиции, на что и мой брат Ян согласился. Условились в 11 ч. вечера передать Авену Яну явку. Белайс говорил, что во Всекобанке у него завербовано 5 человек и кроме того секретарь ячейки ВКП и ВЛКСМ, что самое серьезное внимание нужно обратить на организацию и кустовых ячеек и работу в них, особенно на заводах. Те оппозиционеры, кого не знают, не должны выступать открыто, и выдавать себя. Декларацию 13 Авен Ян передал проживавшему в той же квартире по Рождественке № 12, кв. 20 Вихрову Василию Петровичу перепечатать. Вихров беспартийный, бывший офицер.

2 августа Белайс уехал в отпуск в Севастополь и взял с собою декларацию 13-ти и другие материалы для распространения. Перед отъездом Белайс Ян передал явку Авену Яну и для этой цели 31 июля ездили на Тверскую. Авен Ян обещал организовать кружки среди знакомых латышей, которых он знает как оппозиции сочувствующих.

7 августа Авен Ян Яковлевич ездил на явку на Тверскую и привез с собою следующий материал:

1. Проект тезисов об итогах перевыборов советов за подписями Зиновьева, Троцкого и Каменева.

2. Копию письма Евдокимова «О разгроме Ленинградской организации».

3. И дополнительное письмо Зиновьева и Каменева по поводу опубликования «политзавещания» Ильича.

Указанные документы Авен Ян дал читать Кригеру и беспартийным Вихрову В.П., Лауману Юлию и Авену В. После Авен Ян еще привозил разный материал по вопросам о перевороте Пилсудского, английской забастовке горняков и по китайским делам.

Через несколько дней Авен Ян установил связь с зав. дипкурьер.частью НКИД Бекманом Яном, который и сумел постепенно вовлечь в кружок своих курьеров. Сначала в кружке было человек 4–5 и впоследствии количество их дошло до 20 чел. Через Бекмана также была установлена связь с заграницей, с проживающими там оппозиционерами.

Авеном Яном были приняты меры к «нащупыванию» сторонников в Латышском клубе, где впоследствии ему удалось навербовать хотя и при трудной обработке, старого партийца, секретаря ячейки Латышского Центрального клуба Апина, как впоследствии выяснилось, Апин держал себя довольно пассивно.

В НКИД Авену Яну кроме Бекмана удалось завербовать и Кузина, ведающего рассылкой дипкурьеров.

20 августа Авен Ян заходил к Рунге на Б. Черкасский пер[еулок] и говорил, что сегодня он будет через Тверскую связан с ЦК. Рунге не оказалось дома. Рунге рабочий завода «Серп и Молот», старый партиец, подпольный работник, принял по предложению Авена Яна впоследствии активное участие в работе оппозиции, организовав на заводе кружок до 20 человек. Материалами Рунге снабжал Авен Ян.

24 августа Авен Ян целый вечер искал по телефонам Бекмана и ругал его, что не может ему передать срочных поручений.

В своей работе Авен Ян в августе месяце проявлял активность по организации кружков и вербовке приверженцев и цеплялся где только можно было. Он несколько раз в беседе выражался даже в присутствии Вильямс, Дальдера и других, что будет время, когда оппозиция возьмет верх, мы им покажем, и что тогда он будет шишка большой.

21 августа к Авену Яну приехал из Ярославля его старый знакомый Закис Индрик, красный профессор, который в Ярославле заведыв. губсовпартшколой. Авен Ян его поставил в известность об оппозиционной работе, дал ему прочитать материалы и Закис согласился работать, обещав снять копии на шапирографе и распространить.

После этого Авен Ян получил с Тверской ул. разные оппозиционные материалы как то: письмо Козакова, «политзавещание» Ильича, «К вопросу о национальностях или об автономии» и прочие, которые он давал читать своему брату Вольдемару.

Относительно политзавещания Ленина Авен Ян говорил Вильямсу и Тихомирнову Г.А. — зав. секретной частью Института Ленина.

28 августа Авен Ян был для связи у одного из членов ЦК, который как он потом рассказывал, его подробно расспрашивал.

По приходе от члена ЦК Авен Ян рассказывал, что Петерсон А. обещала ему устроить работу — значит, она входит в ЦК.

30 августа Авен Ян в своей комнате устроил свидание Рунге — вальцовщика завода «Серп и Молот» с одним из членов ЦК подпольной организации оппозиционного блока Сергеевым.

При вербовке приверженцев Авеном Яном применялся, как он говорил, метод устрашения. Делалось это таким образом: например с секретарем ячейки Коминтерна Баллодом, он позвал его к себе в квартиру и, дав почитать «политзавещание» Ленина, предложил работать для них и прекратить работу за ЦК, сторонником которой он был, заявляя ему, что если ты меня выдашь, тебе этого не простим, после власть возьмем — не пощадим и прочее. Об этом методе он говорил и в ЦК, где его приемы одобрили.

12 сентября по приезде Белайса с отпуска из Крыма тот зашел к Авену Яну на квартиру. В это время в комнате еще спали его брат и Лауман. Из разговора Авена Яна с Белайсом можно было установить, что на Тверской это Пищулин, который и руководит Рогожско-Симоновским районом. Белайс рассказывал, что в Севастополе работать ему не удалось, так как там следит ГПУ и что нужно будет узнать методы работы ГПУ, которая собирает сведения для ЦК. Авен Ян рассказывал, что дела у них идут успешно. Установлена связь со многими заводами, что ЦК ВКП(б) даны директивы местным организациям за оппозиционные выступления исключать из партии на месте. Авен Ян обещал Белайсу ввиду своего отъезда в санаторию познакомить с членом ЦК ВКП(б) Харитоновым, проживающим в 1-м Доме Советов. Он говорил, что к нему нужно идти осторожно, и что он ходит к нему будто бы в столовую обедать. В разговоре также была упомянута фамилия Лукьянова, который спрашивал Белайса через Пищулина и Жук. Кроме этого Авен Ян с Белайсом обсуждали о репрессиях против них, так как несколько дней тому назад двух исключили в НКИД из партии за оппозиционную работу, и что если ЦК начнет применять более строгие репрессии, сажать в тюрьму и т.д. то они ответят также репрессиями, и что дело может дойти до убийства Сталина.

Перед отъездом в санаторию Авен Ян обещал вести работу в Тифлисе, но ему сделать ничего там не удалось.

21 сентября было заседание МК оппозиционного блока, на котором присутствовал и Белайс. Через несколько дней после этого состоялось в Сокольниках собрание, на котором присутствовал Белайс, Каменев и Тартакова, кто еще Белайс не говорил.

8 октября Белайс был на совещании актива оппозиции во 2-м Доме Советов, где было принято решение, что в данное время приходится идти на уступки, прекратить активное выступление и подать в ЦК заявление, что оппозиция признает свои ошибки, прекращает всякое действие против ЦК и большинства, подчиняется решениям Х и ХIV съездов партии, но одновременно, чтобы сохранить кадры оппозиции, продолжит оппозиционную работу в подполье и перестроит свои разбитые ряды.

После хотя оппозиция и прекратила активные выступления, были получены директивы из ЦК поддерживать информационную работу. Белайс также продолжал получать информационный материал.

29 ноября Авен Я. и Белайс Ян ходили к Равич, проживающей во 2-м Доме Советов, после чего они еще несколько раз ходили к Равич, Жуку и Харитонову.

Для конспирации Белайс Ян при работе часто работал под другими фамилиями, например, Янсон и другие.

25 января 27 Белайс Ян рассказывал, что Смилга готовится к выступлению на предстоящем Съезде ВКП(б) по вопросу о хлебозаготовках и хлебных ценах.

При отъезде Каменева в Италию, Белайс три дня до его отъезда специально ходил по своим знакомым и собирал провожающих. Как он сам говорит, а также Авен Ян, собралось народа около 300 человек и проводы вылились в форму демонстрации сил оппозиции. Кричали «ура», «да здравствует вождь т. Каменев, Зиновьев и Троцкий».

В данное время оппозиция вновь приступает к работе и Белайс поручил Авену Яну вновь связаться с Апиным и Бекманом.

О вышеизложенном считаю своим долгом донести до сведения ЦКК.

 

г. Москва

В. Авен

 

РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 2085. Т. 2. Л. 384–390. Подлинник. Автограф.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация