Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«ПРИХОДИЛОСЬ… ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ»: Воспоминания Н.А. Прахова о партийной школе на Капри

Предлагаемый вниманию читателя документ — это фрагмент мемуаров Николая Адриановича Прахова «Страницы прошлого», не вошедший в изданную в 1958 г., через год после смерти автора книгу. Судьба написанного в новогоднюю ночь 1940 г. текста оказалась несчастливой, при том что в нем описываются любопытные эпизоды из истории партийной школы на Капри. Но если вчитываться в публикуемый документ, то не так уж много сведений о русских революционерах он содержит, это больше воспоминания об атмосфере на Капри, об отношении к русским вообще, и, в частности, к русским рабочим.

Мемуары написаны очень живо, образы рабочих и местных обывателей переданы ярко, фотографически отчетливо, но… в тексте отсутствует что-то крайне существенное. Что-то, чего автор старается не касаться, хотя именно ради этого прибывают на Капри рабочие, и не только они. Всего одним предложением Прахов перечисляет тех, кто, помимо Горького и Луначарского, живет на острове, а ведь это ярчайшие русские интеллектуалы рубежа XIX–XX вв. Среди них крупнейшие издатели — К.П. Пятницкий, И.Д. Сытин, Е.А. Ляцкой, известные писатели — Л. Андреев, И. Бунин, М. Коцюбинский, публицисты — А.В. Амфитеатров, С.Я. Елпатьевский, С.И. Гусев-Оренбургский, В.С. Миролюбов, театральные деятели — В.И. Немирович-Данченко, А.Л. Волынский. Список далеко не полон: в нем нет А. Богданова, В. Базарова — соратников Луначарского по «философской» полемике, надолго определившей не только судьбу русской философии, но и судьбу России в XX в. Многие внесли определенную сумму на устройство школы (взносы делали также Ф.И. Шаляпин, А.В. Амфитеатров, сам Горький, М.Ф. Андреева). Многие были лекторами каприйской школы. И, конечно, не назван В. Ленин, к деятельности этой школы относившийся резко отрицательно. Не из-за его ли отношения к каприйской школе эти воспоминания остались не опубликованными?

Политические эмигранты из России начали заселять Капри с 1906 г., количество их непрерывно росло. В январе 1907 г. русский посол в Риме В.Н. Муравьев направил в Министерство иностранных дел для передачи П.А. Столыпину депешу, обращая внимание на то, что вокруг А.М. Горького группируются русские революционеры. А.В. Луначарский в 1927 г. подтвердил: действительно, остров Капри выбран для партийной школы потому, что на нем «сидел» Горький. Многие из приезжавших на Капри считали, что «в приготовлении разыгравшейся в России великой драмы Горький, несомненно, сыграл одну из главных ролей»1.

Если фигура Луначарского «задвигалась» на периферию предреволюционной и ранней советской истории, то фигура Горького всегда была в ее центре, причем с положительной коннотацией (роман «Мать», «Буревестник», «горячее сердце Данко» и пр.). И никаких «Несвоевременных мыслей»; о них специалисты будут помалкивать, до широкого читателя они дойдут только в 1990-е гг. В публикуемом тексте фигура Горького в центре и оказывается: он, как магнит, собирал вокруг себя не только революционеров.

В действительности, 1908–1909 гг. для Горького — годы мучительных поисков, противоречий, заблуждений. Он пережил увлечение богостроительством А. Луначарского и разрыв с ним, интерес к философии А. Богданова и разочарование в В. Базарове. Казалось, Горький отходил от Ленина и большевиков. Амфитеатров, часто приезжая на Капри, надеялся на то, Горький отойдет от своих социал-демократических убеждений. Острые дискуссии, сопровождавшие деятельность школы, вселяли надежду на разрыв его и с Лениным. Горький достаточно откровенно высказывал ему неодобрение в адрес находившегося в Париже Большевистского центра, осудившего фракционный характер каприйской школы2.

Н.А. Прахов активно участвовал в создании курсов пропагандистов для школы, в которой преподавал Горький3. Он организовал общежитие для съехавшихся рабочих на Villa Pasquale, руководил их прогулками на Капри, в Неаполе и Помпее. Был одним из учредителей «Общества помощи и содействия русским, живущим в Неаполе и на Капри». Организационные собрания и выборы Правления происходили у Горького на Villa Behring в сентябре 1909 г. Прахов вспоминает, что перед тайным голосованием Горький просил не выставлять его кандидатуру, поскольку «работа и состояние здоровья не позволят ему часто ездить в Неаполь где, в сущности, и должна вестись вся работа среди многочисленного студенчества»4. В состав первого Правления были избраны: председатель Н.А. Прахов, секретарь т. Антонов — студент неаполитанского университета, члены: А.В. Луначарский, Г.И. Шрейдер и М.Н. Лядов-Мандельштам. Однако Прахов сводит свои воспоминания к курьезным фактам, привлекшим внимание местной полиции, к «немецким шпикам» и старательно обходит события, связанные с деятельностью школы. О них он, конечно же, в курсе. Недаром он приводит точные даты своих корреспонденций (см. ниже письма М.Ф. Андреевой).

Захваченный идеей создания школы для рабочих, возможностью осуществить давнюю мечту — нести культуру в широкие народные массы (а ученики школы и были для Горького представителями народа), Горький не замечал, что некоторые организаторы школы с самого начала имели в виду совсем иные цели, нежели просвещение русского пролетариата. В школе читались лекции не только по истории литературы и искусства, здесь не только приобщали слушателей к культуре прошлого, проводя с ними экскурсии по музеям Неаполя, Помпеев, Рима. Одновременно рабочие проходили курсы политической экономии, философии, истории, теории и истории профессионального движения, занимались вопросами современной политической борьбы. Курсы читали настроенные оппозиционно по отношению к Ленину и Большевистскому центру Богданов, Базаров, Луначарский (его-то только и упоминает Прахов в 1939–1940 гг., говорить о других было небезопасно) — люди, проповедующие эмпириомонизм и богостроительство. Политически они стояли на позициях отзовизма и ультиматизма, которые противоречили тактике ленинцев в постреволюционный период. После прохождения курса школы рабочие должны были вернуться на родину (это было обязательным условием зачисления в школу) и вести там широкую агитационную и пропагандистскую работу. Так отзовисты получали подкрепление для распространения своих идей в России. Ленин и Большевистский центр резко выступили против организации школы для рабочих на Капри. «Атмосфера взаимной нетерпимости» — так характеризовал отношения между школой и Большевистским центром Луначарский5. Со временем противоречия усугубились еще более, когда группа учеников выступила против лекторов и уехала в Париж, где встретилась с Лениным.

Вся эта история удручающе действовала на Горького. В ноябре 1909 г. М.Ф. Андреева писала Н.Е. Буренину: «…здоровье Алеши очень плохо: изнервничался так, что неделями не спит, почти не ест, худ и бледен, как я не знаю что. Он тоже страшно огорчен и удивлен, так как такого разочарования и он не ждал»6.

В том же ноябре Андреева писала И.П. Ладыжникову: «За последнее время мне пришлось пережить такие ужасные, такие совершенно невероятные разочарования, пришлось убедиться в мелочности и нечестности таких людей, которые для меня были Человеками с самой большой буквы… Предупреждаю Вас — я нынче, по терминологии Луначарского, Богданова и Ко, — “мерзкая женщина”, меня собирались даже сумасшедшей объявить — не хочу играть с Вами в прятки.

Думаю, что Вы меня довольно знаете, чтобы верить, что верую я в дело крепче и горячее, чем когда-либо, а вся беда в том, что я верная собака при Алексее Максимовиче и его “слопать” для мелочного самолюбьишка, насколько только силы мне хватило, не допускала, то есть не позволяла надувать его, когда видела всякие подходы и штуки»7.

Важно, что на протяжении борьбы с фракционерами Ленин ни разу не упомянул имени Горького, одного из учредителей школы, хотя о других ее организаторах — Богданове, Луначарском, Базарове отзывался нелестно. Позже, в «Заметках публициста», Ленин подчеркнул, что Горький «безусловно, крупнейший представитель пролетарского искусства, который много для него сделал и еще больше может сделать»8.

Взаимоотношения русских на Капри усугубляли дрязги; в партийные вмешался Ленин и победа осталась за ним. Русская же литературная публика, приезжавшая на Капри из-за издательской деятельности Горького, способствовала возникновению литературно-политического центра, «настоящей русской политической и литературной колонии». О жизни этой колонии журналист М.К. Первухин в 1907 г. опубликовал очерк «У Горького на Капри» в газете «Одесские новости». Каприйские воспоминания послужили ему основой для книги «Большевики» («I bolsceviki», 1918), содержащей нелицеприятные портреты Л.Д. Троцкого, В.И. Ленина, А.В. Луначарского. В связи с возможностью вторичного приезда Горького на остров в 1924 г. Первухин поместил в каприйском журнале «Островные ведомости» («Pagine dell'isola») статью о «русском Капри» периода первого пребывания А.М. Горького в Италии (этот текст в настоящий момент имеет раритетную ценность, так как не переиздавался). Первухин считал, что создание Горьким каприйской школы стало важнейшей вехой на пути к Октябрьской революции 1917 г. Итальянский исследователь С. Гардзонио сообщает о том, что в наследии Первухина остались неизданными «очень живые записки о “гнусной роли” Горького в русской каприйской колонии, находящиеся в архиве “Русского слова”»9.

Русская политическая колония окончила свое существование к концу 1913 г. в связи с амнистией по случаю 300-летия дома Романовых. Тогда же и Горький покинул Капри. Публикуемые воспоминания свидетельствуют о том, как нелегко раскрываются подлинные исторические факты.

 

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и примечания Т.Ю. Красовицкой и Ю.С. Филиной

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация