Фонд Александра Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

 
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ СССР
Атака на "космополитов"
Документ №81

Г.А. Деборян - руководству военно-политической академии им. В.И. Ленина с признанием ошибок и с обвинениями против И.М. Майского и других дипломатов и ученых

23.03.1949
B ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ BПA

от члена ВКП(б) Деборина Г.А.

Отчетливо сознавая, что мои космополитические ошибки являются результатом влияния буржуазной идеологии, я не могу не задуматься над тем, где и как я подвергся этому влиянию.

1. Для меня не прошла бесследно моя длительная работа на кафедре историко-дипломатических наук Высшей дипломатической школы. На этой кафедре всегда господствовал космополитизм, который был представлен Звавичем, Штейном, Рубинштейном, Суратом. Один из членов кафедры Трояновский в дни войны издал книжку, которая всячески превозносила США, а после войны написал большую книгу, не увидевшую света, специально посвященную восхвалению Рузвельта. Именно эти лица поддерживали мои ошибочные работы, писали на них хвалебные отзывы. Рубинштейн нанес мне непоправимый вред, зажав самокритику во время обсуждения моей работы летом 1948 года в Академии Общественных Наук. Когда после этого обсуждения я начал писать книгу заново, эти лица уверяли меня, что я занят напрасным трудом, что книга хорошая и найдет свое признание. Эти уверения раздавались даже в марте 1949 г., что уже было со стороны этих членов кафедры явным двурушничеством.

В ноябре 1946 г. я представил свою книгу для обсуждения и общественного просмотра в Институт Истории Академии Наук СССР. Институт выделил мне в помощь в качестве рецензента-консультанта бывшего нашего посла в Англии академика Майского. Майский получил от Института мою рукопись и спустя некоторое время попросил личной встречи со мной. Эта моя первая и последняя беседа с Майским состоялась в помещении редакции «Дипломатического словаря» на улице Станиславского. В течение пяти часов Майский излагал мне свои соображения.

Он начал разговор словами: «Что Вы написали: научный труд или злободневное произведение?» Я ответил, что научный труд должен быть партийным и актуальным. Майский ответил на это, что такая трактовка вопроса ведет к покровщине, что история должна быть прежде всего объективной. Он тут же указал, что считает лучшей главой моей книги «Начало войны на Тихом океане» (главу наиболее ошибочную), а самым неудачным «Заключение», где я пытался разоблачить империалистическую политику США в Англии.

Затем Майский пустился в длинные рассуждения о том, что Рузвельт всегда был искренним другом СССР (он даже сослался на статьи, помещенные в нашей печати в связи со смертью Рузвельта, в которых последний назывался «прогрессивным», «выразителем интересов американских трудящихся» и т.д.), а Черчилль — был настроен в пользу СССР вполне искренне, по крайней мере до Сталинграда. В доказательство этих своих утверждений Майский пространно рассказывал о своих встречах и беседах с Черчиллем и даже о том, что ему передавала его (Майского) жена о настроениях в аристократических салонах.

Вся эта аргументация на меня не повлияла. Тогда Майский употребил последний довод, который и заставил меня отступить. Он сказал, что я могу своей книгой нанести непоправимый ущерб нашей советской внешней политике, так как отношения между СССР и Англией, СССР и США в послевоенный период могут и должны наладиться и нельзя закрывать к этому дорогу. Майский утверждал, что цели СССР, США и Англии в дни войны были едины, указывая, что советская печать никогда не утверждала обратного.

Моя книга и до того была написана в либеральном духе, но я ее переделал, еще более смягчив все формулировки и выгораживая Рузвельта, что не могло не повести и к обелению американского империализма.

После этого Майский стал ярым защитником моей порочной книги. Он ее отстаивал в Ученом Совете Института Истории (в мое отсутствие), когда решался вопрос об ее издании, он выступал в прениях по моему докладу в секторе новейшей истории Института Истории, когда я излагал основные, принципиальные установки книги. В этом выступлении Майский также распинался о необходимости максимальной объективности и тщательности в характеристике США и Англии. Взгляды Майского нашли свое отражение и в статье, опубликованной им в журнале «Советская книга».

Лишь много месяцев после всего этого я пришел к выводу, что Майский подходил к моей книге с позиций буржуазной идеологии. Но сделать что-либо я уже не мог, так как книга выходила из печати, а издательство было против каких-либо исправлений. Издательство Академии Наук хотело назначить Майского редактором моей книги. Я решительно запротестовал, сказав, что предпочитаю обойтись без редактора. Тогда без моего ведома и согласия Издательство проставило на книге фамилию Зубока.

Сообщая об этой гнилой обстановке, способствовавшей моим ошибкам, я не собираюсь преуменьшить свою собственную вину. Вновь решительно и беспощадно осуждаю свои космополитические ошибки в важнейших принципиальных вопросах. Заверяю политотдел, что я глубоко осознал вред моих «работ», в которых марксистско-ленинская методология подменена объективизмом, а принцип партийности подменен обелением злейших врагов Советского Союза и всего передового человечества, к числу которых относился и Рузвельт.

Я горю желанием исправить свои ошибки и делом доказать, что я глубоко их осознал, осознал их губительность и вред.

Г. ДЕБОРИН

Тов. Шепилову

М. Суслов

В архив. Копия письма Деборина послана т. Абакумову.

Д. Шепилов, 3 апреля 1949 г.

РГАСПИ. Ф.17. Оп. 118. Д. 536. Л. 33, 47—49. Копия.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация