Личный Архив А.Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

Воспоминания об Александре Яковлеве

2008-03-20
---
Свобода - моя религия


22 декабря 2006 года в деревне Ноготино под Ярославлем, на здании средней Красноткацкой школы появилась гранитная плита, а на ней слова – «Свобода – моя религия». Рядом портрет автора слов - Александра Николаевича Яковлева. Этот памятный знак - единственный в России.

Он приезжал сюда каждое лето, был счастлив, как бывает счастлив человек, когда снова видит дом, по ступеням которого поднимался отец, чувствует запах нагретых солнцем брёвен, такой же, как в детстве. Он приходил в свою школу, его тут, похоже, любили и понимали – на памятной доске написан главный символ его веры.

Открывали доску торжественной линейкой, с речами и музыкой. Кажется, до Красноткацкой школы не дошёл имперский импульс – власть не любит Яковлева. Но до сих пор не может внятно объяснить почему. Был архитектором реформ. И власть говорит, что реформы были необходимы. Хотел, чтобы люди узнали правду о тех, кто сорок лет уничтожал собственный народ. И сейчас никто не отрицает, что перегибы были. Не отрицает, но сердце не заставишь любить человека, который помнит детали.
Например: Дзержинский – любил детей. Деталь: но недолюбливал их родителей. Из книг Александра Яковлева:
«Чекисты любили печатать списки расстрелянных. Всего за несколько месяцев «красного террора» в 1918 году казнили более 50 000 тысяч человек, о чём и похвастались в газетах…Многие исследователи и современники подтверждают, что ВЧК, особенно на местах, буквально кишела криминальным элементом – убийцами, ворами, палачами, готовыми на всё».
«А работа карателей действительно была адской. Расстреливали обычно пятёрками. Людей раздевали догола. Стреляли в затылок. Убивать требовалось одним выстрелом. И так каждую ночь…Кого же убивали? Да всё ту же буржуазию: офицеров, их жён, детей, купцов, головастых и рукастых мужиков, профессионалов, врачей инженеров, юристов».
«…Дети-заложники. Закон о расстрелах детей с двенадцати лет, а на практике – и грудных…».
«Дзержинский издавал свой «теоретический» журнал «Красный террор». М.Лацис писал в этом журнале: «Не ищите на следствии доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить – какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора» ».
«Революция – истерика, бессилие перед давящим ходом событий. Акт отчаяния, безумная попытка с ходу преодолеть то, что требует десятилетий напряжённых усилий всего общества. Тяга к революции – плод больного мессианского сознания и нездоровой психики».
«Почему многие из нас аплодировали бандитизму властей, верили, что, только уничтожив «врагов народа», их детей и внуков, можно обрести счастье?»

Так почему же власть его не любит? Это простой вопрос. Человек системы когда-то пошёл против системы. Сегодняшняя власть системна, как никогда. Поклонники силовой модели того, кто ведёт себя так, как будто свободен, всегда опознаёт как угрозу.
Александр Николаевич не сильно расстраивался из-за такого отношения. Любил цитировать Конфуция: «Одинаково плохо, если тебя все любят и если тебя все не любят. Нужно стремиться, чтобы тебя не любили плохие люди и любили хорошие».

Ближний ярославский круг Александра Николаевича, директор Красноткацкой школы Мария Петровна Мухина, его друзья - Борис Николаевич Колодиж и Виталий Преображенский – как и он, по старинной народовольческой привычке говорят «мы»: «Не надо прятать голову в песок. Это мы травили и расстреливали себе подобных, доносили на соседей и сослуживцев. Виноваты мы сами!». Готовность, с которой люди такого типа пытаются ответить за действия кого-то другого, впечатляет. А ведь настал момент ответить за себя. Как пишут «наёмные распалители» кремлёвского воображения: «Пусть либералы молчат или выйдут из страны».
«Пришло время без числа» - говорил Александр Николаевич про брежневский застой и про то, что получилось теперь.
Похоже, власть, которая не станет покрываться чирьями от слов «либеральная интеллигенция», в лучшем случае сейчас учится в школе.

В школьном музее румяные девочки звонкими голосами рассказывают, как Александр Николаевич любил свою Малую Родину, как сражался за неё на фронте, как помогал ей, когда потом уехал. Из их рассказа получается, что он древний мифический герой (всё, что было до их рождения – древнее и мифическое), человек, который жил на соседней улице, и вдруг изменил всю страну. Те, кто приехал на открытие памятной доски и пришёл в этот музей, продолжают надеяться, что действительно изменил.

Он верил, что людям нужно только всё объяснить, и они перестанут ненавидеть и убивать. Что ложь – биологическое оружие, которое в конечном итоге разрушает и человека и государство. Что правда и покаяние могут изменить ход истории. Свою последнюю книгу закончил одним из любимых стихотворений Пастернака про то, что вот… придёт пора, Силу подлости и злобы, Одолеет дух добра.


Назад к воспоминаниям Назад к воспоминаниям
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация